Д.Ювачев. СУМЕЛА УВИДЕТЬ ТОЛЬКО УБОГОСТЬ КАЗАХСТАНА И ВЕЛИЧИЕ КИТАЯ (ОТВЕТ «ГЕОПОЛИТИКУ» Д.АСЛАМОВОЙ)
Хороша Даша, но не наша
Дожили! «Дрянная девчонка» взялась рассуждать о геополитике. И защищать российские интересы. Видимо, больше некому. Как говорится, «встанем грудью». Дарья Асламова написала цикл из двух статей про китайскую угрозу. Угроза исходит для всех стран бывшего СССР, а первым падет Казахстан. Так считает «дрянная девчонка». Падет по трем причинам: ибо слаб экономически, ибо ведет многовекторную политику, ибо недооценивает китайцев. Так что недолго нашей стране осталось, доказывает Даша. Доказывает с помощью своих казахстанских собеседников: Владимира Рериха, Досыма Сатпаева, Мурата Ауэзова и Мухтара – владельца ночного клуба «Сохо».
И многое вроде правильно. И про китайскую угрозу. И про то, что надо бы к России ближе держаться. И про кризис. И про неожиданную помощь «Бората». Но при этом статьи возмутительные. И обидные. Почему?
Автору ничего не стоит походя бросить «казахи плодились как кролики». Автор изо всех сил старается писать глубоко, но постоянно скатывается в попсу и делает ошибки. Автор, находясь в Астане и Алматы, сумела увидеть только убогость Казахстана и величие Китая. Дарья Асламова пишет так, будто обладает каким-то сокровенным знанием, будто она оракул и крупный специалист в политологии, а не в том, о чем написала в свое время книгу.
Один из комментаторов на сайте «Комсомольской правды» написал что-то вроде: ты сначала свой забор покрась, а уж потом на соседский смотри. В этом, мне кажется, суть. Приехала неизвестно кто, поучает, критикует. Но, во-первых, в ее стране то же самое все наблюдается. И Россия не победила ни коррупцию, ни бюрократию, ни с проникновением китайцев через Дальний Восток ничего не может сделать, ни с зависимостью от внешних финансов и от цен на сырье. А главное – во-вторых, это наша страна, и мы знаем все ее – наши! – недостатки, и только мы имеем право ее критиковать. Именно потому, что любим и хотим сделать лучше. И никому, кроме нас самих, не позволено лезть и делать вид, что двумя статьями можно все о стране рассказать.
Да, Китай проникает в Казахстан постепенно. И, может быть, реальная угроза не так страшна, как ее недооценка. Но говорить, что мы тут спокойно сидим и ждем, когда придут китайцы, – обидно. Мы об этом хотя бы говорим и пишем, принимаем какие-то меры. А почитать Дарью, так выходит, что Казахстан сдает передовые позиции. Отступает, понимаешь, перед натиском врага – ай-яй-яй! А ведь за ним – Раша, Белораша и вся остальная эсэнговия, да что там – позади Москва! Китайцы прут, угрожают Садовому кольцу и Рублевке (потому что от Хоргоса до Семи холмов рукой подать), а вы тут сиднем сидите!
Вот такая постановка вопроса возмущает. Не может не возмущать. Может, вы все-таки поучаствуете? Слезете с завалинки да подсобите? Денежкой, к примеру. Или технологиями. Может, трубу проложите какую. А то у нас объемы нефтедобычи растут, а квоты на прокачку по нефтепроводу Атырау – Самара нет. Нам же куда-то нефть девать надо! Вы не хотите брать, так мы в Китай отдадим, ладно?
Или, к примеру, чуть поднимете тариф на прокачку газа по нашей территории. Чтоб мы могли не только трубы чинить, но и новые прокладывать. Нет? Так мы тогда в Китай газопровод построим на их же, китайские бабки, ладно?
Вот вам и вся геополитика, Дашенька! Вы-то нефтепровод в Китай собирались строить давненько – еще Ходорковский на свободе гоголем гулял. Его уж скоро выпустят, ибо срок кончится, а трубы-то так и нет. Вы ежели так запрягать будете, не скоро поедете.
Отсюда и многовекторность наша. Вы, конечно, с Досымом Сатпаевым эту поляну четко просекаете. Плохо, конечно, пытаться со всеми дружить. Лучше с кем-то одним. Вот только с кем, не подскажете? Мы ж прямо посредине – с севера Россия наваливается, с юга Китай подпирает. Над нами Штаты ястребом кружат. Про тех, что помельче, молчу вообще. Вот и приходится одним одно дать, другим другое, где-то уступить, а где-то свое отстоять.
Рассказывая о многовековой мечте китайского народа, Дарья невольно выдала многолетнее желание некоторых российских политиков. Чтоб Казахстан приполз на порог, ударил лбом об пол, расплакался и попросился к старшему брату – «Хоть на скамье буду спать, дерюжкой укрывшись, только возьми обратно, старшой!» При этом желательно ничего не делать и не обещать. А потом бросить: «Подумаю ишшо!»
Казахстан – независимое государство. Мы хотим сами построить свою жизнь. Своими руками создавать, своим умом жить. Пусть делать ошибки, но это будут наши ошибки. На чужих, вопреки пословице, еще ни одна страна в мире не училась. И пора понять, что Казахстан как самостоятельное государство состоялся. Нет больше младшего брата. Нет «мягкого подбрюшья». Нет часового, выставленного против китайской экспансии.
Казахстанцы сами любят подшучивать над собой. Мы умеем критиковать власть. Частенько клянем чиновников и хапуг. Подсмеиваемся над новой столицей, давая смешные названия новостройкам и памятникам. И мы имеем на это право, потому что мы – дома.
Но казахстанцы рассказывают об успехах своей страны. С гордостью показывают Астану гостям. Гостеприимно встречают всех, даже «дрянных девчонок», неважно, откуда они приехали – из России или Китая. И с удовольствием делятся планами, мечтами и проектами. Убежден, если б эти статьи написал наш человек, ему бы многое простили. И поверхностность, и небрежность, и стремление поучать, и попытки указать на соломинку в глазу и даже более мощную критику. Но тут – другое дело.
Вот представьте – вы пригласили гостей на новоселье. Только что закончили ремонт. Сами белили потолок, сами клеили обои, сами стелили линолеум. Да вы знаете, что в паре мест рисунок на обоях не совпадает, а в углу обоина отклеилась – руки не доходят подклеить. Вы сами шутите, что белили вроде белым, а цвет получился серый. Надо перебелить – но некогда. Линолеум тоже волнами пошел – потому что когда стелили, слишком активно потребляли спиртное, и объемы сделанной работы за объемами выпитого не поспевали. И вот приходят гости. Вы им показываете свою квартиру. Сразу говорите: ну особенного ремонта мы не делали – все некогда, да и с деньгами туго. А они начинают вам указывать: обои надо было ровнее клеить да не на клейстер; а тот, кто белил, видно, левой пяткой это делал; а ходить-то у вас надо осторожнее, чтоб не споткнуться о бугорки…
Как вы таких гостей проводите? С радостью! И больше не позовете. Потому что свой дом вы критиковать можете, а чужой человек – нет. Тем более, если это Дарья Асламова…
24 Ноябрь, 2009
Автор:
Максим Хрусталев
Выступая на днях в прямом эфире национального телевидения, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев заявил: «У нас повсеместно живут бок о бок люди разных национальностей, разных религий, живут в дружбе, согласии и любви. Это, не устаю повторять, золотое достояние нашего общества…
В Казахстане все 18 лет нашей независимости мы живем в спокойствии. И поэтому Казахстан — уважаемая в мире страна, здесь происходят съезды лидеров мировых религий, поэтому мы развиваемся, поэтому улучшается жизнь людей. Это основа нашей жизни, никакой политики здесь нет.
Да, я вынес на обсуждение Доктрину национального единства. Она даст ответы на три вопроса: что мы понимаем под словосочетанием «национальное единство», что является основой национального единства и как мы его должны укреплять. И желательно, чтобы как можно больше казахстанцев обсуждали эту доктрину, больше людей знали ее, и мы на этой основе выработали общеказахстанскую модель нашего совместного общежития на далекое будущее. У нас огромная земля, у нас богатая страна, у нас все есть. Единство держится на трех столпах. Первый касается нашей общей истории. Все народы, нации живут в едином сообществе, по крайней мере, последние сто лет — это наша история, наш опыт. Второй — это общие для всех казахстанцев ценности, которых нет у других народов. Мы вместе отмечаем Курбан-айт, вместе празднуем Рождество и Пасху, другие праздники, в том числе День единства нашего народа. У нас есть традиции почтения старших, добрососедства, взаимоуважения, любовь и бережное отношение к женщинам и детям… Таких традиций нет ни в Америке, ни в Европе. И третий столп — это наше общее будущее, которое мы строим. С обретением независимости Казахстана единство нашего народа стало большой ценностью, поэтому я прошу всех отнестись к Доктрине национального единства очень серьезно».
Весьма возможно, что сам Нурсултан Абишевич искренне верит в сказанное, и его заявление – не только PR-акция в преддверие председательства Казахстана ОБСЕ. Между тем ситуация в сфере межнациональных отношений в стране, как это принято говорить, оставляет желать лучшего. Русское население, вопреки официальной риторике казахстанских властей, «голосует» ногами. Как уже отмечал КМ. RU, чуть ли не половина из четырех миллионов русских, оставшихся в Казахстане, готовы уехать из страны. И сейчас они лишь подыскивают подходящие варианты.
На протяжении многих лет Казахстан стабильно поставляет России русскоязычных «вынужденных переселенцев», являясь безусловным «лидером» по этой «статье» среди других стран СНГ. На прошедшем недавно в Москве в Институте стран СНГ заседании круглого стола российские эксперты единодушно сошлись во мнении, что в Казахстане русское население подвергается ассимиляционному давлению. По данным социологического исследования Института, 73% опрошенных русских в Казахстане считает, что в республике имеют место нарушения прав этнических меньшинств, в том числе российских соотечественников в сферах, связанных с употреблением русского языка (66%), в дискриминации по национальному признаку при приеме на работу — 58%, при выборе в органы власти — 50%, выдвижении русских на руководящую работу (41%). И, как эмоционально заявил заведующий отделом Российского института стратегических исследований Аджар Куртов, «надо спасать оставшееся».
Кто-то может возразить, что московские эксперты предвзято оценивают ситуацию в сфере межнациональных отношений в Казахстане — с позиций, так сказать, своей «имперскости». Между тем ответственные казахстанские журналисты и политологи также фиксируют тревожные тенденции, связанные с ростом казахского национализма. Сайт «Русские в Казахстане» в качестве примера приводит статью Тимура Исаханова «Атаки на толерантность. А ведь терпимость – это основа выживания страны». В частности, он пишет:
«Последние вызовы терпимости (а с нею и всей системе) связаны с разыгрыванием «казахской карты»: язык, ущемленная национальная гордость, требование преференций и т. п. Использующие «казахскость» в своей борьбе за ресурсы предлагают простые, легкие для понимания толпы, но очень опасные для устойчивости и целостности государства лозунги».
Выражает тревогу и другой казахский политолог Досым Сатпаев: «…Сейчас в Казахстане, по последним данным Агентства по статистике и демографии, примерно 35% населения — русские. Это фактически треть населения страны. Такое процентное соотношение впечатляет!.. А то, что Россия с удовольствием примет соотечественников в любом количестве, факт, в котором не стоит сомневаться… И сейчас нам надо сделать все, чтобы удержать в Казахстане оставшихся русских».
Вспоминая 1990-е годы, когда из Казахстана уехало около 600 тысяч человек, Сатпаев указывает, что тогда «мы в лице русских потеряли многих высококлассных специалистов, инженеров и ученых. А сейчас в нашу республику едет в основном неквалифицированная рабочая сила. Нам не нужно столько неквалифицированных строителей и работников сельского хозяйства. У нас среди сельчан повальная безработица». По мнению Сатпаева, в свое время в Казахстан приехали россияне не из «простых трудяг», а в основном — агрономы, зоотехники, инженеры, учителя и врачи». Напротив, сейчас в РК едут «жители соседних государств — Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана, теперь едут на заработки не в Россию, а к нам! Эти мигранты стараются осесть у нас и перевезти свои семьи. Но я могу сказать, что те, кого мы потеряли в 90-е годы, и те, кто стремится в Казахстан сейчас, две большие разницы».
В «просвещённой Европе» также не обольщаются насчёт «казахстанского чуда». Там хорошо понимают, что в Казахстане выстроена этнократическая вертикаль власти, в которой нетитульное население отодвинуто на общественную периферию и не обладает реальным политическим весом.
Побывав нынешним летом в Казахстане, Верховный комиссар ОБСЕ по делам национальных меньшинств Кнут Воллебек был вынужден констатировать, что в сфере национального строительства больше имитационных моментов, чем практических шагов по защите прав и свобод нацменьшинств. В частности, он прямо заявил, что «выдвигая представителей меньшинств на руководящие должности по принципу личной преданности или молчания о проблемах общества, власти не выполняют обязательства по обеспечению легитимного избрания представителей меньшинств в органы власти». Впрочем, как говорят некоторые наблюдатели, лично президент Казахстана обеспокоен возможным оттоком русских людей из республики. Да и вообще сам он, возможно, и испытывает самые лучшие намерения по отношению к ним. А вот те, кто его когда-нибудь сменят, будут не в пример более националистичны. Известно, что радикальными национальными кругами выдвинута модель казахизации нетитульных этносов, автором которой является известный казахский историк и политолог Азимбай Гали. В своей статье «О казахах и казахизации как этносоциальной мобилизации для создания постэтнического Казахстана», опубликованной на страницах «Казахской правды» (январь 2004 г., № 1), он рассматривает казахизацию как одно из главных условий выживания и дальнейшего развития Казахстана. По его словам, «казахизация неказахов расширит социальную базу Казахстана, создаст более широкую базу для этносоциальной конкуренции этносов Казахстана, что весьма полезно скажется на росте пассионарного пыла населения Казахстана». При этом под казахизацией Азимбай Гали понимает только гражданскую и лингвистическую ассимиляцию, другие же типы аккультурации рассматриваются им как желательные, но не критичные.
Наиболее реальной Азимбай Гали считает ассимиляцию тюркских и мусульманских этносов – узбеков, уйгур, турок и курдов, которые гораздо ближе казахам в языковом и конфессиональном плане. В частности, узбеки, уйгуры и турки, по его словам, подошли примерно к 80-процентному овладению государственным языком. Вслед за ними должны ассимилироваться «асфальтные казахи» — та часть городского казахского этноса, которая является русской по языку и культуре. Наибольшими перспективами продвинуться во власть благодаря культурной эластичности обладают корейцы. Последними будут ассимилированы «прошедшие достаточную адаптацию русские». При этом «и восточные славяне, и тюркские этносы смогут сохранить родной язык и особенности ментальности», но при условии овладения государственным языком и восприятия общеказахской идентичности.
Назарбаев все же так далеко заходить не готов. Но пока даже президентские заботы о представительстве нетитульных народов осуществляются по-чиновничьи неуклюже. Например, пресловутая Ассамблея народа Казахстана не имеет никаких конституционных полномочий, зато формируются аппаратным способом. На республиканском уровне ее делегатов назначает президент, на региональном – акимы (губернаторы). Разумеется, представители нацменьшинств назначаются туда по критерию «молчания о проблемах общества». Да и работает Ассамблея в режиме «направляемого консенсуса», исключающего дискуссии. Понятно, что и предложенный на ее рассмотрение проект Доктрины национального единства при внимательном рассмотрении оказывается традиционным набором красивых фраз. Провозглашая «американскую модель нации» — казахстанцев, Доктрина не предполагает никаких институциональных изменений в проведении национальной политики. Кроме набора клише, которые нет смысла перечислять, в этом документе не содержится никаких практических шагов, направленных на полноценное участие нацменьшинств в управлении государством. Причем центральной темой в Доктрине оказался раздел, посвящённый внедрению казахского языка:
«Из 15 содержащихся в нем пунктов 10 повествуют о расширении сферы применения и усилении «консолидирующей роли» казахского языка, которым в скором будущем должны овладеть все граждане Казахстана, и лишь один говорит об «обеспечении функционирования русского языка в качестве официально употребляемого в государственных организациях и органах местного самоуправления».
Для удовлетворения прав русских фактически по-прежнему остается лишь бесправная и назначаемая Ассамблея, да неопределенный статус русского языка – как «официально употребляемого».
Чиновники пытаются регулировать даже деятельность общественных организаций, объединяющих русских. Как рассказывал КМ.RU лидер Славянского движения «лад» Максим Крамаренко: «14 февраля этого года на заседании, которое проходило по инициативе чиновников из Ассамблеи народа Казахстана, предполагалось направить деятельность русских организаций по улучшению взаимодействию с регионами РФ. Но организации соотечественников были введены в заблуждение. Во-первых, не всех пригласили на избрание председателя, поэтому нами было инициировано проведение второго собрания, на котором было осуществлено полное представительство, и новым председателем Регионального совета был выбран я. К тому же представители госвласти хотели увести русское общественное движение в сторону культуры — чтобы мы только пели и плясали, а вопросы защиты прав соотечественников не поднимали». Вот такой «межнациональный мир» и «равенство народов» процветает в современном Казахстане.
Источник:
KM.RU
Китай начнет поглощать бывший СССР с Казахстана Часть 1.
18.11.2009 / политика
«Комсомольская правда», 17 ноября
Получив независимость от России, они теперь ждут, когда их съест могучий сосед — Китай.
Три года назад всех моих европейских друзей охватил внезапный и необъяснимый (как мне казалось) интерес к далекому Казахстану. Когда я простодушно признавалась, что моя мама родом из Казахстана, меня атаковали самыми безумными вопросами: «Верно ли, что до 2003 года гомосексуалистов в Алма-Ате заставляли носить голубые шапки, а женщинам запрещали ездить в автобусе? Правда ли, что местный спиртной напиток — перебродившая конская моча, а любимая забава пьяных казахов — отстрел цыган и сброс евреев в колодцы? Почему в Казахстане так популярен инцест и когда же наконец местное демократическое правительство примет закон, запрещающий девочкам, не достигшим восьмилетнего возраста, выходить замуж?» Весь этот ворох дивных глупостей заканчивался обычно одной и той же просьбой: не могу ли я помочь получить визу в эту загадочную «страну алкоголиков, насильников, любителей инцеста, гомофобов, расистов и женоненавистников», словом, в запретный рай утраченных неполиткорректных радостей.
Столь захватывающую информацию о прекрасном Казахстане европейская и американская публика целиком почерпнула из скандального фильма английского комика Саши Барона Коэна «Борат! Культурные исследования Америки на пользу славного народа Казахстана», главный герой которого — казахский журналист Борат Сагдиев — по приказу министерства информации Казахстана едет в США для создания документального фильма. «Борат» — блестящий образец черного юмора и замечательная пародия на американские нравы. (Казахстан тут абсолютно ни при чем.) Хотя, по мнению моего знакомого казахстанского журналиста Владимира Рериха, «Борат» показал испуг западного мира перед нахлынувшими ордами восточных людей, а все, что восточнее Одера, — для Запада это, мол, большой Боратстан. Вечная история: Рим и варвары. «Однако варвар в фильме куда симпатичнее тех же американцев», — возражала я. «А варвар всегда симпатичнее представителей цивилизации, — весело утверждал Володя, — потому что он цельная натура».
После выхода комедии на экран в 2006 году (в России из уважения к соседям запретили широкий прокат фильма) в Казахстане немножко посердились, немножко потопали ногами, а некоторые официальные лица даже сделали гневные заявления. Но когда поток туристов в Казахстан увеличился в пять (!) раз, а, по опросу английской «Таймс», 81 процент респондентов заявили, что мечтают провести каникулы на «родине Бората», казахи решили, что скандальная реклама — это тоже реклама. Актер Саша Барон Коэн от лица Бората широко приглашал посетить «свою великую страну, где мы имеем невероятные природные богатства, трудолюбивых рабочих и самых чистоплотных проституток во всей Центральной Азии».
2006 год — золотое время для Казахстана, когда страна пожинала плоды нефтяного и газового благоденствия. Пятизвездочные отели росли как на дрожжах, авиаперевозки в Европу увеличились в три раза. Появились «новые казахи», по экстравагантности причуд ничуть не уступавшие «новым русским». На экраны вышел романтичный казахско-голливудский блокбастер «Кочевник». Западники четко выучили название «Казахстан» и даже уяснили себе, что есть такая нация — казахи. Репутация Казахстана на территории СНГ в ту пору была недосягаемо высока — во многом благодаря внушительной фигуре президента Назарбаева и его дипломатическим талантам. Он и в самом деле умел ладить со всеми. Арабский мир благосклонно взирал на молодую азиатскую державу, которая активно позиционировала себя как мусульманскую страну, при этом счастливо увертываясь от исламского радикализма. (Казахи — исторически весьма «прохладные» мусульмане и, как большинство кочевых народов, входят в «зону поверхностного ислама», который прошел здесь серьезную обработку язычеством.) Турция активно заигрывала с казахами, которые при всяком выгодном для них обороте дела торжественно заявляли: «Мы же тюрки!» Западников очаровывали речи Назарбаева о «демократических ценностях» и «пути в Европу», но главным образом их очаровывали нефть и газ. Они готовы были сквозь пальцы смотреть на мелкие шалости с «правами человека» этой «просвещенной азиатской монархии». С Россией отношения складывались отлично: Путин и Назарбаев, что называется, нашли друг друга. (Ни Горбачеву, ни Ельцину Назарбаев никогда не мог простить развала великой страны под названием СССР.) Русский язык в Казахстане чувствовал себя как дома, причем тот настоящий, кристально чистый, грамматически правильный русский, который редко теперь можно услышать и в самой России. (Казахи до сих пор благодарны ссыльной русской интеллигенции, поднявшей уровень образования в республике на завидную высоту. Среди школьных учителей был, к примеру, скромный преподаватель математики Александр Солженицын.)
Русские и обрусевшие немцы, конечно, уезжали из Казахстана, но уезжали тихо, без эксцессов. (Всего страну после перестройки покинули полтора миллиона советских «европейцев».) Зато прибыли 700 тысяч «оралманов» — казахов-возвращенцев из Китая, Монголии и Узбекистана, которых Назарбаев широким жестом пригласил на их историческую родину. Наряду с «черным», нефтяным, бумом в стране случился и демографический бум: казахи плодились как кролики, и доля титульной нации неожиданно выросла с 40 «советских» процентов до 65! Казахи впервые стали мечтать о создании государства-нации.
Даже затея с переносом столицы из теплой, яблочной Алма-Аты в холодную, продуваемую свирепыми ветрами Астану вполне удалась. Первый десант чиновников, который в декабре 1999-го высадился в столичной степи, с горя ушел в запой — жизнь здесь казалась невозможной. Но Астану (она же — Целиноград, она же — Акмола, что означает «белая могила») недаром называют «любимой игрушкой Папы» (президента Назарбаева). Город рос стремительно, горя в лихорадке строительства и утопая в деньгах. Нынешняя Астана — сущая фантасмагория, способная свести с ума архитектора-классика, великолепные декорации к какому-нибудь «Пятому элементу», нагромождение сверкающих зданий тех форм, которые может придумать ребенок, играя в кубики. Людей и деревьев здесь нет (большинство населения прячется в старом городе в советских одинаковых домах, пусть уродливых, зато по-человечески понятных). Новый же город с его космическими творениями, из которых вот-вот полезут марсианские зеленые человечки, — это для чиновников и иностранцев, что так ахают и восхищаются «острым чувством современности, которое демонстрируют эти дикие дети степей».
Тогда, в 2006-м, жизнь сулила только радости, нашлись уже льстецы, которые всерьез заговорили о «казахстанском экономическом чуде». Но всего год спустя, в 2007-м, Казахстан столкнулся с жесточайшим финансовым кризисом — на год раньше, чем все мировое сообщество. Выяснилось, что деньги не только лекарство, но еще и болезнь.
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ И КТО ВИНОВАТ
Признавать кризис Казахстан решительно не желал. «Тогда, в 2007-м, всем казалось, что это мелочь, чепуха, рассосется, — говорит политолог Досым Сатпаев. — Мы целый год отрицали кризис на высшем уровне. Но, как выяснилось, кризис системный, и он полностью разрушил миф о казахстанском экономическом лидерстве и прочном фундаменте государства. Что же произошло? Казахстан слишком активно влился в мировую финансовую систему: у нас был такой широкий спектр банковских услуг, о котором в России даже мечтать не могли. Но проблема была в том, что все держалось на внешних, а не на внутренних ресурсах. Казахские банки смело выходили на внешний рынок заимствований, брали колоссальные кредиты под низкие проценты, а здесь давали под высокие. Был ажиотаж, повсюду реклама: ипотека на 20 — 25 лет под залог квартиры! Банки раздавали кредиты направо и налево, наращивая свои мифические активы. Цены на недвижимость стремительно росли. Банки начали рефинансировать кредиты — то есть брали новые кредиты, чтобы закрыть старые». — «Значит, ваши финансисты слепо шли по американскому пути?» — «Выходит, что так. Да и брали у кого? У тех же „Леман бразерс“, у крупнейших финансовых структур, которые в 2007-м оказались в плохом состоянии и начали стремительно выводить капиталы с рынков развивающихся стран. И Казахстан одним из первых попал под удар. Инвесторы убегали, каждый спасался в одиночку, рынок захлопнулся, как ракушка. К 2008 году суммарный внешний долг казахского банковского сектора составил 40 миллиардов долларов (это при том, что государственный долг Казахстана был очень маленьким). Цены на недвижимость резко упали, народ бросился снимать деньги со счетов. Банки перестали кредитовать малый и средний секторы экономики, бизнес завис, появились безработные. Потеряв работу, многие перестали выплачивать кредиты. Одним словом, круг замкнулся».
В 2007-м Казахстан еще барахтался в одиночку, отказываясь признавать, что такая потенциально богатая страна может разориться. Но в 2008-м, когда мир накрыло общей волной глобального финансового кризиса, Казахстан захлебнулся и стал тонуть. Все крупные энергетические проекты требовали немедленных вложений, «живых» денег, а их ни у кого не было, в том числе и у России. Только одна страна в мире купалась в золоте и готова была скупить весь старый и новый мир по дешевке — Китай. Тот самый Китай, флирт с которым Казахстан начал еще в 2002 году, когда между двумя странами был подписан договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Тот самый Китай, который десятилетиями наблюдал холодными, завистливыми глазами за огромными, пустующими землями соседнего Казахстана (9-е место в мире по территории, 61-е место по населению — в среднем 6 человек на квадратный километр) — страны, чрезмерно богатой ресурсами, открывающей прямой доступ к Каспийскому морю и полному контролю над всей Центральной Азией. Тот самый Китай, который в XVIII веке уже ставил под вопрос само выживание казахской нации.
КУДА ДРЕЙФУЕТ КАЗАХСТАН?
Уже по итогам 2008 года стало ясно, что Китай контролирует 21 процент общей нефтедобычи в Казахстане (в 2,5 раза больше, чем стратегический партнер Россия). А 2009-й принес Китаю подлинный успех: за кредит в 10 миллиардов долларов Поднебесная получила один из главных активов в казахском нефтяном секторе, на который претендовала «Газпром нефть», — 49% компании «Мангистаумунайгаз» (ММГ), а также потенциальный доступ к урановым месторождениям. По оценкам экспертов, доля китайских компаний в общем объеме нефтедобычи в Казахстане почти сравнялась с долей национальной компании «Казмунайгаз». Подмяв под себя треть казахских энергоресурсов, Китай обеспечил и маршрут транспортировки нефти: заработал нефтепровод Казахстан — Китай (итоговая мощность трубы — до 20 миллионов тонн в год). А введение в строй казахстанско-китайского газопровода, по которому потечет туркменский газ, сильно ослабит позиции Газпрома и фактически лишит его монополии. Словом, Китай становится крупнейшим энергетическим игроком в Центральной Азии.
В отношении Китая в Казахстане существуют две позиции. Одна — официальная, прекрасно озвученная председателем cената парламента Казахстана Касым-Жомартом Токаевым: «Мы не можем игнорировать Китай, у нас граница с ним — 1700 километров. Китайская экономика — самая динамичная в мире и скоро станет второй. Как выразился наш президент, не надо заниматься фантомными страхами и распространять слухи о китайской угрозе».
Любой казахский чиновник при включенном диктофоне скажет вам модную фразу: «Китайская опасность — алармистский миф». Точка. А вот при выключенном… Тут вы услышите вторую, бытовую версию происходящего, основанную на глубинных исторических страхах, на том народном инстинкте, безошибочную верность которого любил подчеркивать Лев Толстой. Точнее всех этот страх определил мне один светский человек по имени Мухтар, владелец модного в Алма-Ате клуба «Сохо»: «Казахи Китай ненавидят генетически. Будь наша воля, мы бы давно выстроили Великую Казахскую стену, чтобы отгородиться от нашего соседа, да силенок не хватает. Поведение Казахстана сейчас — это поведение ягненка, окруженного волками. Мы безропотно сдаем им наши нефть и газ, пытаясь откупиться. Пусть высосут все наши ресурсы, лишь бы оставили нам любимую землю, где зимой минус сорок, а летом плюс сорок. Мы кизяками будем топить печки, как топили наши предки, но выживем».
Исторический страх казахов связан прежде всего с событиями XVIII века, когда Цинская империя уничтожила Джунгарское ханство, на месте которого теперь находится Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР). Хладнокровная резня джунгар (ойратов), соседей и давних соперников казахов, заставила последних добровольно уйти под руку России. Не забыли казахи и советско-китайский конфликт 1969 года на озере Жаланашколь. «Я был ребенком, но помню холодок тех событий, — рассказывает журналист Владимир Рерих. — Люди ходили с землистыми лицами, женщины уже почувствовали себя вдовами. Были жертвы, были боевые действия. То, что нас оккупирует Китай, казалось очевидным. Я был правильно воспитан и потому мечтал украсть в тире травматическое ружье, остаться и вести партизанскую войну. Помню хронику. У меня долго было ощущение врага, а нового ощущения я так и не сформировал. Охотно допускаю, что Китай — древнейшая цивилизация, великая культура, гигантская планета, в гравитационном поле которой мы находимся. И теперь две гравитационные составляющие — российская и китайская — будут нашу провинциальную планету раздирать на части. Казахстан — огромная территория, но без людей, и в чью-то орбиту он должен войти. Поскольку Большой русский брат чахнет, слабеет, болеет и не может удержать даже маленькую Грузию, то мы потихоньку поворачиваемся к Китаю. Хотя, думаю, мы еще пожалеем о русском колонизаторе, который был почти ангелом: он строил школы, театры, больницы, дороги. Никогда эта территория так благополучно не существовала, как под русскими, но сейчас об этом не принято говорить. Нам независимость подарили, никто за нее не боролся. Мы вышли из Союза и из рублевой зоны последними. А теперь вот стоим, шатаемся и думаем: к кому бы прислониться?»
Китай начнет поглощать бывший СССР с Казахстана. Часть 2
19.11.2009 / политика «Комсомольская правда», 18 ноября Окончание.
Главная головная боль МИД Казахстана — вода или, выражаясь точнее, «проблема трансграничных рек». Китай давно и бесстыдно забирает воду из рек Черный Иртыш и Или, угрожая экологической катастрофой не только Казахстану, но и России. (Иртыш — главный приток Оби. Омская область еще наплачется, когда процесс зайдет слишком далеко.) «Водные войны», которые выглядят фантастикой в последнем фильме о Джеймсе Бонде «Квант милосердия», — уже давно безжалостная реальность. Закрыть водный кран, оставив страну умирать от жажды, сейчас так же легко, как, к примеру, закрыть газовый. Но если без газа еще можно выжить, то без воды — нельзя.
За последние 50 лет водные ресурсы Казахстана сократились на 20 миллиардов кубометров, и процесс ускоряется. «Река Или уже ни капли не дает в сторону Казахстана, — говорит знаменитый китаевед и первый посол Казахстана в Китае Мурат Ауэзов. — Все разобрали китайские земледельцы. В СУАР (Синьцзян-Уйгурский автономный район) Китай целенаправленно перебрасывает ханьцев (представителей основной нации), чтобы разбавить местные этнические меньшинства. А ханьцы — традиционные земледельцы, они разбирают воду в огромных количествах и, кроме того, страсть как любят использовать гербициды. Та вода, что достается нам, приходит уже отравленной. А на реке Черный Иртыш китайцы выстроили огромное водохранилище: они в любой момент могут приостановить подачу воды в Казахстан или давать столько, сколько сочтут нужным. Это самый настоящий водный шантаж. И странно, что Россия тоже молчит по этому поводу».
СУАР растет стремительно, остро нуждаясь в воде не только для сельского хозяйства, но и для нефтедобычи. Экологи предупреждают: строительство китайского канала «Черный Иртыш — Карамай» и фактический «поворот» Иртыша приведут к исчезновению озер Балхаш и Зайсан и медленному умиранию Казахстана. «А что мы можем сделать? — разводят руками казахские чиновники. — Китайцы взяли нас за горло, и никаких рычагов давления на них нет. Китай отказался присоединиться к Международной конвенции об использовании трансграничных водотоков, а водный кодекс КНР оставляет за страной право решать вопросы использования вод в пользу китайской стороны. Наши люди бессмысленно и бесполезно заседают в каких-то двусторонних комиссиях, но китайцы сознательно затягивают переговоры. Не воевать же нам с ними! Наши военные спецы подсчитали, что казахско-китайская война продлится всего 40 минут. Этим даже можно гордиться: мы, если честно, больше, чем на 20 минут, не рассчитывали».
«Переговоры о реках Китай ведет очень хитро: отдельно — с Россией, отдельно — с Казахстаном, — говорит политолог Досым Сатпаев. — На все предложения Казахстана сделать переговоры трехсторонними Китай отвечает отказом. Наша молодая дипломатия, безусловно, проигрывает Китаю. Почему? Внешнюю политику в большинстве стран определяет глава государства, а МИД играет лишь роль инструмента. В Китае внешняя политика выражает коллективное мнение всей партийной элиты, которое не меняется в течение десятилетий. У них есть задача — сделать Китай великой страной, а для этого существует четко прописанная внешнеполитическая стратегия, под которую закладываются финансы, информационные ресурсы. Независимо от того, кто придет к власти, стратегия будет реализована. А у нас нет сценарного подхода. Представим, что действующий президент уходит. Кто скажет, какой будет внешняя политика Казахстана? В Центральной Азии политика слишком персонифицирована и отражает симпатии и антипатии руководителей. А Китай готов хоть с дьяволом дружить, его не интересует аморфная шкала ценностей, которая так важна для европейцев и американцев. Интересы Китая — вот главная моральная ценность. Я часто наших мидовцев спрашиваю: вот настанет момент, когда перед Казахстаном встанет жесткий выбор: с кем он, с Россией или с Китаем? Есть у вас гипотетический сценарий для часа икс? Нет! Пока нам удается соблюдать баланс. Но многовекторная политика Казахстана — это политика сегодняшнего дня, а не завтрашнего. Никто не знает, каким будет посткризисный мир, когда Китай станет гигантским игроком. Ясно одно: все разговоры о „стратегическом партнерстве“ — блеф. Не может быть партнерства слабого с сильным».
«Многовекторность вообще присуща слабым странам, — говорит политолог Андрей Хан. — Это политика ситуативного реагирования, а проще говоря, круговая оборона. Проклятие Казахстана — его ресурсы, и обусловлено интересами тех игроков, что окружают эти ресурсы. Все эти игроки не заинтересованы в том, чтобы в Казахстане происходило какое-то инновационное развитие. Тому же Китаю невыгодна наша демократия, которая может спровоцировать хаос, невыгодны наши технологии. Мы должны быть законсервированы как сырьевой придаток, и попытки вырваться из этой роли безуспешны. Если мы начнем что-то производить, сами ведь у себя покупать не сможем? Нужен большой рынок, а Китай никого не пустит. Он легче всех переживает кризис за счет громадной инерции внутреннего рынка, который может скушать все. Плюс он накопил серьезные ресурсы и теперь может давать деньги и казахам, и узбекам. Но в формате ШОС Китай не замышляет глобальных проектов: он хочет говорить один на один. Ему не нужна интеграция общих интересов, его политика — »разделяй и властвуй", свойственная всем большим игрокам. Само понятие «сверхдержава» — это уже аномалия, что-то сверх нормы".
СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ВОЕННАЯ УГРОЗА КАЗАХСТАНУ?
«Вопрос для нас не в том, придут ли в Казахстан китайцы, — говорит эксперт по безопасности Фонда народной дипломатии Александр Пеньков. — Вопрос лишь в сроках: КОГДА они придут, и этот день уже недалек. Я не говорю об экономической экспансии, я говорю о прямой военной угрозе». — «Несколько лет назад ходили слухи, что Китай и Россия могут заключить сделку и разделить Казахстан. Допускаете ли вы эту возможность?» — «Возможно все. Но что выиграют русские, допустив Китай при таком дележе к Каспию и ресурсам? Китай станет могущественнее, а его граница лишь приблизится к России. От соседа ведь не уйдешь».
«Большое заблуждение думать, что и Казахстан, и Россия могут откупиться от Китая ресурсами, — говорит китаевед Мурат Ауэзов. — Не верьте прикормленным китайцами востоковедам, которые утверждают: Китаю не нужны новые территории, у него, мол, своей земли полно. Да, у Китая большая территория, но малопригодная для жизни. В основном это громадные бесплодные горы. Китайцы живут лишь в долинах рек. Это не то жизненное пространство, которое требуется громадному количеству населения. Куда же идти? С одной стороны у них Тихий океан, далее — Юго-Восточная Азия, а там перенаселенные страны, своего народу полно. На юго-западе — Тибет, и вот что удивительно: каждые три года китайцы вынуждены менять там воинский и чиновничий контингенты. Китайцы не могут привыкнуть к высокогорью и буквально сходят там с ума. Они давно бы полностью заняли Тибет, если бы смогли адаптироваться. Значит, и юго-запад отпадает. На севере — Россия, какая ни на есть слабая страна, но все же ядерная держава. Они туда потихоньку проникают, в Биробиджане вон даже завод построили по изготовлению палочек, потому что уже есть на них спрос. Но там тайга, а главное, до ресурсов Западной Сибири еще идти и идти. Остается Казахстан — громадные безлюдные степи с их изобилием нефти, газа и урана, выход к Каспию и к богатому газом Туркменистану, возможность прямого соединения с Ираном. Захватив практически безоружный Казахстан, китайцы получают все! Нет сомнений, что это будет их первый удар. Сегодняшний СУАР — это плацдарм для дальнейшего броска в нашем направлении. Предлог найти легко, допустим, устроить провокацию на трубопроводах и ввести армию, чтобы защитить свой жизненный интерес.
У моих китайских друзей, когда я их вожу по Казахстану, глаза загораются от обилия необработанного пространства. Здесь можно иметь тучные поля и нивы, а эти бестолковые казахи стада пасут — вот вам разница в психологии классических земледельцев и кочевников. В VIII веке Китай успешно продвигался в нашем направлении. Тогда функционировал Великий шелковый путь и шла борьба за его контроль. Китайские войска взяли Ташкент, целый ряд наших городов. А в 751 году произошла великая битва между китайцами и арабами при участии тюрков, и китайцы потерпели сокрушительное поражение. С тех пор попытки экспансии не повторялись, хотя до сих пор в китайских учебниках детям объясняют, что, к примеру, озеро Балхаш — это Западный край Китая. У них остался генетический страх, но есть и оскорбленность поражением, и жажда реванша. Мы все живем генетическими страхами. Когда вы пересекаете реку Хоргос, вас удивляет странный факт: на одной стороне полно птиц, на другой, китайской, — ни одной. Когда во время культурной революции китайцы убивали воробьев, попадали замертво множество разных птиц. До сих пор у птиц сохранилась генная память: на ту сторону реки лететь нельзя, там убьют. Тот же страх до сих пор жив и у казахов, и частично у китайцев».
«Я всегда себе рисую страшную картину: волнения в СУАР, и огромное количество людей, миллионы неконтролируемых беженцев хлынут к нам, и мы ничего не сможем сделать, — говорит журналист и основатель дискуссионного клуба АЙТ-парк Нурлан Еримбетов. — Международное сообщество скажет: создавайте лагеря для беженцев. И никто мне убедительно не может доказать, что такая ситуация невозможна. Я не доверяю китаеведам, которые умиротворяют нас и уверяют, что все наши страхи по поводу Китая необоснованны. Эти люди — руки Пекина. 300 тысяч китайцев уже проживают в Казахстане. Они поняли нашу главную слабость, они научились давать взятки. Казахи уже обслуживают китайцев: выращивают овощи, подстраиваются под их вкусы в еде, пытаются устроиться к ним на работу. Китайцы покупают родословные нашей элиты, чтобы знать, кто за кем стоит, они знают всех наших взводных в армии поименно и знают, какие у них зарплаты. Наши дети учат китайский, зная, что мы все равно будем под Китаем. Уже появилась поговорка: хочешь уехать из страны, учи английский, хочешь остаться — учи китайский. От наших предков нам досталось предсказание: „Ты будешь обниматься и брататься с белым братом (с русским), когда придет черный русский — китаец“.
»Китай шантажирует нас человеческой массой, — говорит журналист Андрей Щербаков. — Помнишь события на площади Тяньаньмэнь? Когда Запад возмутился по поводу соблюдения прав человека, Дэн Сяопин им четко заявил: «Так, ребята, у меня тут сорок миллионов человек на чемоданах сидят, права человека хотят. Я их сейчас лично к вам отправлю за свой счет, самолетов и поездов не пожалею. Хотите?» И все заткнулись. Так каких телодвижений ты хочешь от нас, бедных казахов?"
ТЕХНОЛОГИИ ПРОНИКНОВЕНИЯ, ИЛИ КИТАЙСКИЙ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ ИНТЕРЕС
«Чтобы понять опасность Китая для человечества, нужно знать китайский фундаментальный интерес, относительно которого коммунистическая идеология нечто вторичное, — говорит китаевед Мурат Ауэзов. — Китай — удивительная страна, которая тысячелетиями вела войны, как правило, безуспешные, но побеждала своих завоевателей технологией ассимиляции и адаптации пришельцев. Когда в XIX веке Китай потерпел поражение в опиумных войнах, в стране вызрела идея: мы великая страна, центр мира, но все беды наши оттого, что во главе Китая стоят пришельцы. Придя к идее национального лидерства, китайская революция в 1911 году устраивает геноцид маньчжурам, вырезая всех подчистую. С тех пор Китай совершенно осознанно стремится к одному — занять достойное место в мире, подстегиваемый внутренним драматизмом ситуации: мы вроде великие, а мирового господства нет, и все нами помыкают. Веками носителями китайского фундаментального интереса являлись тайные общества вроде братства Белого лотоса или Мудрецов бамбуковой рощи, и сейчас система тайных обществ пронизывает китайское общество насквозь, в том числе и коммунистическую партию. Это та самая сила, которой вроде бы нет. Это некий призрак с особым качеством мышления: они не временщики, у них другое отношение к времени. Они меряют все масштабами в сотни лет и никогда не суетятся.
Именно эта каста веками разрабатывала технологии проникновения. Знаете, как китайцы расселяются по миру? Это регулируемый процесс. Органы власти прекрасно знают, кто из китайцев куда выезжает. Их задача: определить зоны, куда разрешено ехать жителям той или иной провинции, чтобы они могли в будущем говорить на одном языке и организовывать землячества. (Люди севера и юга Китая с трудом понимают друг друга.) Все китайские землячества — база для этнического шпионажа. Даже в Алма-Ате у них есть свой комплекс, где они собираются, поют песни, говорят о том, что они великий народ, и выпускают газету на китайском. Советские разведчики много лет назад рассказывали мне об особенностях китайской разведки. Они засылают человека, а первые признаки работы на империю он подает через 20 — 30 лет. А все это время он, скажем, продает утильсырье, учит язык и полностью адаптируется. Другой метод проникновения — создание китайских предприятий за границей, полностью обслуживаемых китайцами. Заказчики обычно соглашаются — их устраивает дешевизна рабочей силы. Но китайцы едят только свою пищу, значит, нужны китайские повара и кухонная обслуга. Они доверяют только своей медицине — и в страну приезжают китайские доктора. Не успеешь опомниться, как вокруг нового предприятия вырастает целый китайский городок! Еще один важный момент технологии проникновения — китайцы искуснейшим образом умеют давать взятки. Тут их никто не переплюнет. Вы не представляете, как китайцы могут вас споить! (Кстати, пить они умеют не хуже русских.) Когда Казахстан и Китай решали вопрос о границах, взятки давались без стеснения. Советские пограничники в свое время оседлали многие господствующие высотки, оттуда им было видно все, что происходит в Китае. После позорной сдачи наших границ все бывшие советские погранзаставы скатились с высоток вниз. Как так случилось? Казахские пограничники сами переносили столбы за деньги! В России еще жив имперский ген, там понимают ценность каждого метра земли, а в Казахстане еще до этого не доросли...»
«Некоторые горячие головы сравнивают китайский национализм с фашизмом. Уместно ли такое сравнение?» — «Нет, это не фашизм, и объясню почему, хотя хрен редьки не слаще. Это этноцентризм необыкновенной силы. Китайцы беспощадны в достижении цели — в выполнении тысячелетней воли предков. Не существует моральных запретов — ни библейских, ни коранических. Они живут в другом измерении. У них некое ощущение избранничества, уже начавшегося пути решения всех задач. Они нас даже не сильно упрекают за то, что мы так отстали от них. Мы — плохие ученики, шаловливые, и всех нас надо приструнить и привести к общему знаменателю. Нормальный китаец считает, что он облагодетельствует и принесет счастье тому же уйгуру или казаху, если объявит ему, что он такой же и равен ему. Китайцы не собираются нас во что-то превращать, они из НАС сделают СЕБЯ. Мы не будем рабами или покоренным, униженным народом, мы будем китайцами. Помните, была такая общность — советский народ? А теперь будет общность — китайский народ, и все будут счастливы.
P.S. Пару лет назад в Пекине я брала интервью у одного благовоспитанного китайского юноши, достойного представителя китайской молодежи. На мой вопрос, стоит ли человечеству бояться нового Китая, юноша с жаром, совершенно искренне ответил: „Ну что вы! В ближайшие два года вам совершенно нечего бояться. Мы так заняты внутренними проблемами!“ „А после, когда вы решите ваши проблемы?“ — ошеломленно спросила я. „А дальше, — с важностью произнес молодой человек, — естественный исторический процесс“.
- +1
- 18 ноября 2009, 09:13
- BopoH